«По нравственному обязательству…»
пожимал руку.
главного блюда.
Кавалеры, вперед! Дамы, образуйте цепочку и делайте па! Кавалеры, приветствуйте ваших дам! Вот так!
Сударыня, я изнемогаю от усталости!
дитя мое!
в огромных санях.
Времена меняются, и мы меняемся с ними.
Исповедание веры.
все в порядке!
Мудрому достаточно.
главное блюдо.
Народное название Шлиссельбурга. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)
«Добрый ворчун».
Это придет…
Я знаю, что в натуре этого не бывает, но так как из сказки слова не выкинешь, то, видно, быть этому делу так. (Прим. M. Е. Салтыкова-Щедрина.)
«В этом есть красивый ораторский жест».
очень важно.
не говорите — это важно!
Вл. Кранихфельд. На память о Щедрине. — «Утро юга», Ростов н/Д., 1914, 6 января, № 5, с. 3.
А. Е. Грузинский. Новая сказка Салтыкова-Щедрина. — «Красный архив», т. II, 1922, с. 226.
Л. Гроссман. Салтыков-сказочник. — Собр. соч., т. IV. М., 1928, с. 107.
Н. К. Пиксанов. О классиках. М., 1933, с. 181–182.
Сказки Салтыкова в момент их появления в периодической печати и в сборнике «23 сказки» вызывали в текущей критике многочисленные и, как правило, положительные отзывы. Но, кроме статей Н. К. Михайловского, К. К. Арсеньева, А. М. Скабичевского и Е. М. Гаршина да нескольких отзывов писателей и деятелей искусства (о них будет сказано в соответствующих местах комментария), эта критическая литература не представляет ныне сколько-нибудь значительного интереса (см.: Л. М. Добровольский. Библиография литературы о М. Е. Салтыкове-Щедрине. 1848–1917. Изд-во АН СССР, М. — Л., 1961). Систематическое научное изучение сказок Салтыкова началось в советские годы. За это время появилось несколько комментированных изданий сказок и целый ряд специально им посвященных исследований (см.: «Библиография литературы о М. Е. Салтыкове-Щедрине. 1918–1965». Составил В. Н. Баскаков. «Наука», М. — Л., 1966).
М. Е. Салтыков (Щедрин), Соч., т. V. ГИЗ, М. — Л. (см. ком ментарий).
В. Кирпотин. «Сказки» Салтыкова-Щедрина. — «Год XXII. Альманах XV», М., ГИХЛ, 1939, с. 388.
Любопытно, что читатели уже накануне появления салтыковских сказок в жанре животного эпоса предчувствовали такую возможность в творчестве сатирика и высказывали пожелание «нарисовать хвостатых и рогатых чертей <…> Отчего бы, в самом деле, Щедрину <…> не попробовать свой талант в этом жанре» («Моск. телеграф», 1882, 5 февраля, № 35, с. 2). Возможно, что такого рода советы способствовали движению творческой мысли писателя в соответствующем направлении.
См. об этом подробнее в кн.: А. Бушмин. Сказки Салтыкова-Щедрина. М. — Л., Гослитиздат, 1960, с. 6–73.
«И. Н. Крамской, его жизнь, переписка и художественно-критические статьи». СПб., 1888, с. 499.
М. Ольминский. Статьи о Щедрине. М., Гослитиздат, 1959, с. 32.
ЛН, т. 13/14, М., 1934, с. 517.
С. А. Макашин предлагает здесь существенную поправку, сообщив для настоящей статьи следующее:
«В. Г. Чертков ошибся, назвав «Рождественскую сказку» вместо нужной здесь «Христовой ночи», у которой действительно «нехристианский» конец (Христос «воспылал гневом»). В «Рождественской сказке» такого конца нет, и она была издана «Посредником» в 1887 году. Это позволяет считать, что в числе сказок, посланных Салтыковым в «Посредник», пятой была именно «Христова ночь». Тем самым ликвидируется пробел в сообщении М. Чистяковой «Л. Н. Толстой и Салтыков», где указаны лишь четыре сказки: «Бедный волк», «Самоотверженный заяц», «Пропала совесть», «Рождественская сказка» (ЛН,т. 13/14, с. 518). К сожалению, предлагаемая поправка пришла мне в голову не тогда, когда при моем участии подготавливалась к печати статья Чистяковой, в связи с чем состоялась моя встреча с Чертковым, а уже после выхода в свет т. 13/14 «Лит. наследства». Свои сомнения и новые предположения я изложил Черткову во второй беседе, и он согласился с ними».
Н. Пиксанов. О классиках. М., 1933, с. 200–201.
Она была впервые высказана в комментарии Е. И. Покусаева в кн.: M.E. Салтыков-Щедрин. Сказки. Саратов, 1941, с. 144.
Н. В. Гоголь. Полн. собр. соч., т. VIII. Изд-во АН СССР, 1952, с. 483.
С. А. Макашин пишет: «В речевом обиходе матери сатирика и всей окружавшей его детство среды крепостных и дворовых пословица и поговорка играли большую роль. С ранних лет Салтыков должен был, таким образом, усваивать и сатирическую направленность, и афористичность мышления, присущие этому виду народного творчества. А эти элементы образовали впоследствии существеннейшие стороны не только живой речи сатирика, но и его художественного стиля» (С. Макашин. Салтыков-Щедрин, Биография, т. 1, изд. 2-е. М., Гослитиздат, с. 93).
Ю. Соколов. Из фольклорных материалов Щедрина. — ЛН, т. 13/14. с. 501.
Я. Эльсберг. Стиль Щедрина. М., Гослитиздат, 1940, с. 416.
Исследователи отмечают три случая наибольшего сближения в сюжетах и образах между сказками народными и сказками салтыковскими. Это «Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове», «Байка о щуке Зубастой» и салтыковские «Злополучный пискарь», «Премудрый пискарь», «Карась-идеалист»; народные сказки об Иване-дураке и сказка сатирика «Дурак»; народные сказки о богатом и бедном братьях или соседях и «Соседи» Салтыкова.